Юлия Проскурякова
в спектакле "Дачники"

Лидером группы прогрессивных интеллигентов является в пьесе "Дачники" врач Марья Львовна. Ясность ее взглядов, душевная твердость, острый ум, скромность, внутренняя чистота, искренность и сердечность - все это качества нового человека, человека, шагнувшего в будущее. В Марье Львовне Горький вывел на сцену образ революционерки, социал-демократки, и только цензурные условия того времени помешали ему назвать вещи своими именами. Все ее высказывания, ее отношение к людям, к своей дочери говорят о том, что она больше чем просто передовой, прогрессивный человек своего времени. Это - человек, идейное направление которого определяет все его поведение и в главном, и во второстепенном, и в мелочах.

Личная жизнь Марьи Львовны не была счастливой. Счастье она встретила вот сейчас, в событиях пьесы. Это счастье - любовь Власа и любовь к Власу, счастье, которого она так трогательно избегает. Она находит в себе мужество и решимость отказаться от возможности личного счастья из-за милой, тонкой деликатности женщины, которая считает себя слишком старой для романа с молодым человеком. Марье Львовне 37 лет. Может быть, она и права в своем решении. Даже с таким человеком, как Влас, этот роман не будет благополучным. Марья Львовна решает отказаться от своей любви и тогда, когда Соня приводит ей такие, казалось бы, убедительные доказательства возможности будущего счастья.

Благодаря иммерсивным спектаклям превносится жизнь в старые московские особняки. Стены одних помнят Пушкина, в других жили или посещали люди, относящиеся к сливкам общества. Особняк фабриканта Носова, что на Электрозаводской, на краю парка Сокольники до пламенных революционных событий был его семейной дачей, который проектировал выдающийся архитектор Лев Кекушев.

В этих сохранившихся несмотря ни на какие революционные вихри интерьерах режиссёр Владимир Байчер с пятым курсом режиссёрского факультета ГИТИСа поставил пьесу Горького «Дачники», произведение достаточное сложное, замыкающее трилогию из «На дне» и «Мещан».

Действия разворачиваются в трёх местах особняка. Сначала зрители усаживаются на мягкие подушки на старой скрипучей деревянной лестнице с причудливо вырезанными перилами, далее переходят в зал для приёма гостей и комнату на втором этаже.
В своё время Немирович-Данченко достаточно бестактно раскритиковал Горького за пьесу, и надо признать, что доля правды в этом есть. Горький вольно или невольно копировал беспросветные меланхолические чеховские интонации, скажем, того же «Вишневого сада», соединяя их при этом с гневным обличением буржуазии и довольно искусственным психологизмом.

Спектакль не костюмный, актёры носят современную одежду, жарят на мангале шашлык, запивая его пивом. Страдания и мучения героев довольно легко предугадать, сначала завуалированные, внешне все выглядят благопристойно, но потом каждый вытягивает свой скелет из шкафа, и дружная компания быстро превращается в банку скорпионов.

Писатель Шалимов (Алексей Сусов) переживает из-за иссякнувшего таланта. Дачник Басов (Эренцен Авяшкиев) оказывается праздным пустословом, что очень раздражает его прелестную жену Варвару (Анастасия Чемоданова). В супружеской паре пьющего Петра (Виталий Максименко) и весёлой хохотушки Юлии (Юлия Пилипович) оба готовы перестрелять друг друга на почве взаимной ненависти. Нервная поэтесса Калерия (Антонина Кравцова) боится остаться старой девой. Гость дома Павел Рюмин (Григорий Пахомов) безнадёжно влюблен в Варвару, а ещё один безбашенный дачник Николай Замыслов (Мирослав Душенко) в кокетку Юлию. Во второй странной паре сварливая жена Ольга (Екатерина Волкова) постоянно пилит своего мужа врача Кирилла Дудакова (Ахра Чанба). Дядюшка с миллионами Петр Суслов (Виталий Максименко) пытается всех помирить, а некая Мария Львовна (Юлия Проскурякова) раздражает всех и вся. Её любовная линия с молодым балагуром Власом (Евгений Петров) и моральная поддержка дочерью Соней (Светлана Мочалова) на редкость пронзительная, и, пожалуй, вызывает наибольшую эмпатию.

Выход сюжета в неожиданную развязку Горький, похоже, также позаимствовал у Чехова, из его «Чайки».

Возможно, эти нюансы и не позволяют зрителю полностью приблизиться и слиться с действием и героями. В этой пьесе Горький выглядит председателем ревтрибунала, тогда как имея представление о том, как сложится далее жизнь героев пьесы, их хочется просто по-человечески пожалеть.

Владимир Байчер, режиссёр

«Вы не будете долго задерживаться на одном месте, вы будете гулять по дому, посмотрите разные интерьеры. Сейчас это называется модным словом «иммерсивный театр». Прекрасный особняк Носова – это дом, который сохранился и который построил архитектор Кекушев, и это единственная постройка, сохранившаяся в Москве, этого знаменитого архитектора. На 80% деревянная обшивка здесь сохранилась с начала 20-х годов. Мы здесь играем и чувствуем, что это не музей, это живой дом».

Спектакль «Дачники» представили студенты режиссерского факультета ГИТИСа 12 октября. Сыграли его в интерьерах особняка Носова.

Классические произведения на то и классические, что остаются актуальными даже через века. Это касается не только великих романов или творчества бессмертных поэтов — классические произведения драматургии также до сих пор востребованы на русской сцене.

Одним из таких произведений является пьеса Максима Горького «Дачники», к которой и обратились выпускники режиссерского факультета ГИТИСа, поставив ее в качестве дипломного спектакля. Чтобы по-новому воздействовать на зрителя, студенты во главе со своими мастерами выбрали формат иммерсивного спектакля.

Слово современное, модное и многим (пока) незнакомое. Иммерсивный спектакль подразумевает вовлечение зрителя в действие. Вариантов такого подхода масса, как же поступили авторы новых «Дачников»? Взяли и поместили персонажей в самую знакомую и родную им среду — а вместе с ними и зрителей. Уникальность спектакля в том, что поставлен он не на сцене, а в стенах исторического памятника, в особняке купца Носова. Примечательно, что особняк был построен в том же году, в котором и написана пьеса Максима Горького. Где бы еще персонажи и действие смотрелись более органично?

Но просто поставить спектакль в старинном доме — дело нехитрое, и даже не такое уж оригинальное. Расположить в самом большом зале стулья рядками да играть так же, как на более привычной сцене, разве что размером чуть меньше. Тогда и писать было бы не о чем! Но гитисовцы пошли другим путем. Постановка представляет собой четыре картины, то есть действия, каждое из которых происходит в новой части дома. И ведь не только в комнатах: практически половина действия разворачивается в коридорах и даже на лестницах. До актеров можно буквально дотянуться рукой.

— Мы решили, что нужно этот спектакль превратить в такую «бродилку», и у себя в ГИТИСе играли его уже так, — делится режиссер и соруководитель творческой мастерской Владимир Байчер. — Но ГИТИС не очень для такого приспособлен. А здесь наша постановка прямо вписалась в пространство.

Действительно, этот особняк — современник Горького: декорации, более подходящие к его произведению, придумать трудно.

Правда, честно признаться, поначалу публика явно скептически относилась к сценографическим решениям: сидеть на ступеньках, пока актеры играют, кричат, живут буквально у вас перед носом — такой опыт способен оценить далеко не каждый зритель. Многие, судя по выражению лица, явно не оценили такой ход.

Но если сперва все происходящее ощущается не слишком убедительным, то со временем, постепенно, начинаешь погружаться в эту атмосферу начала двадцатого века. Мимо проходят уже не студенты, а герои Горького: они общаются, плачут, смеются — и все это так близко, кажется, стоит только протянуть руку — и можно попробовать на ощупь ткань, из которой изготовлен костюм актера. А ведь и правда можно!

— Самое сложное было то, что артисты должны были на расстоянии вытянутой руки от зрителя быть подлинными, — рассказывает постановщик. — Иметь внутренний мотив, чтобы разговаривать с другим человеком, высказывать свою позицию, быть искренними. Нужно было время, чтобы актеры поняли, как происходит эта игра.

В этом и проявляется та самая иммерсивность. Ведь с самими зрителями актеры непосредственно взаимодействуют по ходу спектакля достаточно редко: разок чаю предложат, шепнут что-то на ухо да позовут всех вместе в новую локацию.

Но именно это ощущение присутствия, как модно было говорить про 3D-фильмы в пору их появления, и дарит уникальный, ни с чем не сравнимый опыт.

Режиссер не ломает так называемую четвертую стену, а приглашает зрителя за нее.

Позволяет не просто посмотреть известную историю на сцене, но быть ее частью.

И ощущения, которые остаются после спектакля, сложно передать. Эта камерность дает представление сопричастности. Чувствуешь себя внутри действия, полностью в него погружаясь, начинаешь соотносить себя с одним из — даже не актеров, а персонажей пьесы. И это прекрасно!