Что загадает Игорь Николаев
в день своего 50-летия?
Фото Леонида Валеева
15 январяна онлайн конференция портала Комсомольская правда. На вопросы читателей ответил советский и российский композитор-песенник и эстрадный певец Игорь Николаев.
Ведущая - корреспондент отдела культуры и светской хроники Анастасия Козлова.
- Добрый вечер, уважаемые посетители нашего сайта, читатели газеты "Комсомольская правда" и радиослушатели. Сегодня у нас в гостях замечательный человек. Это композитор, певец, поэт, продюсер, великолепный талантливый Игорь Николаев. Мало того, он пришел сегодня со своей любимой девушкой Юлей. Сегодня замечательный вечер, поскольку Игорь Николаев выбрал время в своем загруженном графике. У него на днях юбилей. Не верится, что этому замечательному молодому, поистине молодому человеку…
Игорь Николаев: - ... комсомольцу!
- Комсомольцу-добровольцу 50 лет. Я смотрю и не знаю, можно ли озвучивать эту цифру. Я не верю. Игорь выглядит великолепно. Вы можете убедиться.
Игорь Николаев: - Здравствуйте.
- Как добрались?
Игорь Николаев: - Все отлично. Знаете, для меня сегодня очень важный день. Можно даже сказать – знаменательный. Потому что я пришел в «Комсомольскую правду», и теперь между мной и читателями, слушателями нет никаких недоговоренностей, испорченных телефонов и всего того, что было все эти годы. Потому что между нами было очень много не только «Комсомольской правды», но и «комсомольской неправды» тоже.
То вдруг в газете было написано, что у Королевой ребенок от меня, и я такой-сякой, не соблюдаю отцовские обязанности и скрываю свое отцовство. А когда они все-таки выяснили, что ребенок не от меня, даже никто не извинился за это. Мне это было не совсем приятно. И было несколько таких эпизодов, когда я обижался, не скрою, на «Комсомольскую правду». И тем приятнее мне то, что вы меня позвали сами. И то, что я сижу, вижу ваше прекрасное ко мне отношение. И лично ваше, Настя, и вообще всех ваших сотрудников. Я думаю, что этот ненужный туман подозрительности и недоверия сегодня рассеется.
- Будем надеяться. Поскольку мы действительно подготовили вопросы, которые, надеюсь, разъяснят многое. И наши читатели на сайт активно присылали не только вопросы, но и поздравления.
Игорь Николаев: - Спасибо.
- Пожалуй, начну. Обернувшись назад, день рождения – все-таки грустный праздник для вас?
Игорь Николаев: - Вы знаете, он был грустным. Он то грустнел, то веселел. Но хочу вам сказать, что происходят обратные совершенно вещи. Когда после сорока, сорок два, сорок три, сорок шесть, сорок семь, это все как бы грустнее и грустнее. Потому что повода нет веселиться. Дата не круглая. И собирались такие уже мои совсем кореша, с которыми мы уже каждый год лет двадцать отмечаем. И ничего веселого в этом нет. А юбилей, наоборот, казалось бы, нужно взгрустнуть, а у меня ощущение такое абсолютно праздничное, ничего грустного. Жизнь только начинается. Я начинаю жить следующий, второй полтинник своей жизни. Первый подходит к концу, второй только начинается. Понимаете, в чем разница между оптимистом и пессимистом? Пессимист говорит, что вот сегодня последний день этого этапа моей жизни, все, больше не повторится. Оптимист говорит: сегодня первый день моего нового этапа жизни. На один и тот же день можно посмотреть, как на последний или как на первый. Это зависит только от человека.
- То есть у вас все только начинается?
Игорь Николаев: - Конечно. Даже еще не началось. Начнется 17-го января. Пока что еще заканчивается старый период. Дореволюционный (смеется).
- Наш читатель Евгений интересуется: «Уважаемый Игорь, вы мечтали в детстве о том, что станете знаменитым человеком, чье имя будет известно не только в России, но и за ее пределами?»
Игорь Николаев: - Вы знаете, я не успевал мечтать. Потому у меня жизнь опережала мои мечты. Когда я приехал в Москву, я приехал достаточно рано с Сахалина, в 15 лет, Москва меня захлестнула. Во-первых, мне нужно было деньги добывать и учиться. И все это вместе мне удавалось, слава богу. И знакомства все очень ранние. В 18 лет я уже познакомился с Михаилом Таничем и с Лидией Козловой – замечательными моими друзьями, поэтами-песенниками, с которыми мы всю жизнь продружили и прожили. И в 19 уже с Аллой Пугачевой начал работать. Поэтому все это происходило очень быстро и внезапно. И толком помечтать-то я и не успел. Потому что все произошло сразу. Дальнейшие передвижения на мировой уровень? Вы знаете, об этом тоже можно помечтать, казалось бы. Мечтал написать к голливудскому фильму музыку. Написал ее. И более того, эта музыка получила приз на международном кинофестивале, как и сам фильм.
Для звезд писать? Тоже получилось. С Бенни Андерссоном из «АББА» мы написали большую кантату для хора ЮНЕСКО, она была исполнена в Стокгольме. Писал для Синди Лаупер, писал для Тони Корнберга, великого шведского певца. И так далее. Можно мечтать до конца жизни, но при этом законсервироваться в своих мечтах. А лучше жить реальностью. Есть на сегодняшней день у меня приятель – Хулио Иглесиас-младший. Вот я сейчас полечу и буду писать для него альбом. Потому что это не из области мечтаний, а из области реальности.
- Он сам вас попросил?
Игорь Николаев: - Мы просто вместе в прошлом году ездили по Америке, в туре, он участвовал в моих концертах. Он поет песню «Пять причин» на английском языке, она называется «My mistake», на испаноязычном рынке она достаточно популярная. В Испании он ее снял по телевидению. Поэтому он теперь планирует со мной записать сольный альбом. Ну и я буду стараться, чтобы было не стыдно.
- Следующий вопрос пришел от молодого человека, который мечтает стать артистом. Он говорит: что самое сложное для молодого провинциального музыканта в плане переезда в Москву и вхождения в мир шоу-бизнеса?
Игорь Николаев: - Мой совет простой. Понимать, что все двери закрыты. Это первый совет. Второй совет – закрытую дверь никто не откроет, если в нее не постучишься. Это из Библии, это не я автор. Открывают тому, кто стучится в дверь. Человек, может, даже хочет открыть, но не знает, что ты хочешь постучаться. Это должна быть взаимная вещь. Человек хочет открыть, но ты не стучишься, и он тебе не откроет. Или ты стучишься, а он не хочет тебе открывать. Ну тогда это твои проблемы, давайте еще, много дверей, стучитесь в следующие. Потому что можно ждать у моря погоды, когда приедет Игорь Николаев в наш маленький провинциальный город, я к нему подойду после концерта и скажу: вот вы же сами провинциал, неужели вы не можете помочь такому провинциалу, как вы когда-то сами были? Я помогу вот этими советами.
То, что сработало у меня. В городе Южно-Сахалинске, когда приехала группа московских авторов, я пришел за кулисы, показал свои сочинения. Начали переписку с замечательным композитором Игорем Васильевичем Якушенко. Тот понес в Московскую консерваторию к профессору Баласаняну, он был завкафедрой композиции, мои сочинения. А тот порекомендовал, чтобы я учился в Москве. Из музыкального училища при Московской консерватории послали запрос в Сахалинское музыкальное училище. И вот таким образом то, что я постучался в дверь и мне открыли с той стороны, если бы я не пошел, если бы я не показал, если бы я не был активен, то я бы до сих пор продолжал сидеть на Сахалине, играть в чудесных замечательных сахалинских ресторанах и зарабатывать неплохие деньги.
- Вы общались после этого с Игорем Якушенко? Встречались ли? Отблагодарили как-то?
Игорь Николаев: - Мы общались и с его сыном Володей, который был замечательным музыкантом группы «Автограф». Он меня первым ввел за кулисы суперпопулярной группы «Автограф». Они разрывали все эти дворцы культур всех институтов, попасть было совершенно невозможно на эти концерты. Мне было 15 лет, Вовка меня брал. Спасибо ему огромное за это. Мы последний раз виделись на грустном событии, к сожалению, на похоронах Игоря Васильевича. Он давно ушел из жизни. Но он в моей памяти и в моем сердце оставил неизгладимый след. Во-первых, это остроумнейший человек. Когда я приходил в его квартиру в Дом на набережной, он там жил, где Театр Эстрады, тот самый знаменитый трифоновский Дом на набережной, я увидел впервые Леонида Петровича Дербенева, того самого, который написал столько песен – «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука». И вот он живой сидит на стуле. Для меня это был шок. Все это было шоком. В то же время я это воспринимал как данность, которую раскрыла передо мной судьба. Вот так складывается значит. Я с интересом наблюдал, что же будет дальше со мной.
- У вас была звездная болезнь?
Игорь Николаев: - Вы имеете в виду, что сейчас у меня ее уже нет? Вы считаете, что я уже вылечился? Но когда-то она у меня была?
- Было такое? Преодолевали симптомы?
Игорь Николаев: - А вдруг она у меня сейчас как раз, под старость лет? На старости лет заболел все-таки вирусом? Знаете, у меня очень простая вакцина от звездной болезни. То, что я на самом деле инструменталист. Я же стоял за спиной у Аллы Борисовны и аккомпанировал ей. Она была звезда, она была суперзвезда, а мы были профессиональные люди, аккомпаниаторы, которые хорошо играли, зная ее, зная ее реплики, эмоции, зная ее изменения темпа в песни, характера от концерта к концерту. Потому что все игралось вживую, не было слова «фонограмма» вообще. Такого слова никто не знал. Все это был полный лайф. Мы – работники студий, мы такие пахари были. Поэтому я и остался композитором, человеком студийным, который работает себе, делает этот продукт вдалеке от глаз общественности, публики. Поэтому, если у меня закончится моя какая-то публичная часть моей карьеры, то останется непубличная, все равно я буду заниматься музыкой в студии и так далее. Какая ж тут может быть звездная болезнь? Это профессия, профессиональное занятие музыкой.
- Один наш читатель спрашивает: вам никогда не хотелось сделать нечто такое кардинально вразрез с тем, что вы делаете всегда? Например, не «Малиновое вино», а «Русская водка»?
Игорь Николаев: - Хорошее предложение. Только надо определиться со спонсором. О какой водке все-таки идет речь.
- Так, чтобы поменять репертуар, никогда не думали?
Игорь Николаев: - Есть какие-то вещи, которые точнее в другом исполнении. Я знаю, что, например, у Вики Цыгановой есть песня «Русская водка». И зачем? И вообще более шансонная такая: эх! Как у Александра Ивановича, хрустнули огурчиком, завязался разговор. Это немножко шансон все-таки, мне кажется.
- А есть ли в вашем творчестве песни, которые бы сейчас, спустя время, вы бы переписали или не стали бы вообще выводить в массы? Есть что-то такое, на что теперь смотрите совсем иначе?
- Нет. Все было правильно сделано. Если были неудачные песни, то они должны были появиться, потому что не было бы тогда и удачных песен. Когда б вы знали, из какого сора растут цветы… Для того, чтобы выросли цветы, нужна какая-то почва, удобрения какие-то. Поэтому есть просто черновая работа, есть вещи, которым не суждено стать хитами. Есть вещи, которые становятся хитами помимо твоей воли. Песня «Комарово», например. Ни я, никто не рассчитывал, что это будет какой-то хит. Это была просто песня к Фестивалю солдатской песни. И все. Она носила просто конкретный прикладной характер. Никто не знал, что она станет просто русской народной песней – «На недельку, до второго…». Поэтому никто никогда не знает, какая песня получается – хорошая или плохая. Популярная или нет. Автор точно не знает. Это сейчас все знают наперед. Он еще ни одной ноты не написал, а он уже построил цепочку в своей голове. Так, у него знакомый редактор или владелец радиостанции, с ним договорились о формате, какой-то формат, споет эта артистка, она форматная, или он форматный. И до того, как он сочинил первую ноту и составил из кубиков песню, он уже знает, что она будет крутиться на этом радио и все-таки докрутится до популярной.
- Много таких артистов?
Игорь Николаев: - Я в такие игры не играю. Во-первых, мне никто не предлагает в эти игры поиграть. А потом, знаете, получилось то, что получилось. Вот я так сочиняю песни. По-другому сочиняют другие.
- Когда вам было легче творить – когда вы влюблены или в период разлуки и горя? Расставание с любимым человеком вообще стимулирует к творчеству или наоборот?
Игорь Николаев: - Хочу раскрыть секрет. Это абсолютно не зависящие друг от друга вещи. Более того, счастье в личной жизни острое, так же как и острое несчастье в личной жизни – они самодостаточны. При этом не творишь. Счастье – ты счастлив. В несчастье ты несчастлив. И тебе не до творчества, в общем-то. Это банально думать, что если я счастливый, я напишу счастливую песенку о том, какой я счастливый на сегодняшний день. Или: я несчастен, я должен написать о том, как я несчастен. Это сублимация накопленного опыта.
Попробую объяснить. Когда вы несчастливы в своей жизни и счастливы, вы это сублимируете и выдаете потом в виде сгустка энергии какой-то песенной. Не потому, что вы сейчас счастливы или несчастливы. Это ваше личное дело – счастливы или несчастливы. Другое дело, о чем хочется петь.
Мне сейчас хочется петь счастливые песни. Может, даже беззаботные какие-то. Сейчас у нас песня, которую мы сняли в «Рождественских встречах» у Аллы Пугачевой и в «Новогоднем огоньке» на РТР, она называется «Одна надежда на любовь», мне кажется, что это фраза очень точная. Там кроме этой фразы больше в песне ничего нет, по сути дела. Ну и достаточно. Она самодостаточная. И она звучит как девиз какой-то даже.
У нас на концерте в Киевском Дворце спорта на сцену вышла Юлия Тимошенко и перевела эту фразу на украинский. Она звучит: «Єдина надiя на любов». Ей понравилось. И это звучит практически как слоган, предвыборное кредо. И она: «Єдина надiя на любов! Єдина надiя на любов!» Я говорю: о, какой у меня переводчик! Это правдивая история. Достаточно милая, симпатичная женщина при общении. Даже не достаточно милая и симпатичная, а просто милая и симпатичная. Просто приятная женщина.
А главное то, что, знаете, мы же участвовали вместе с Юлей (Проскуряковой - прим. ред.), в концерте достаточно много было песен у Аллы Борисовны в «Рождественских встречах», все-таки именно на эту песню она обратила внимание. Я думаю, что, во-первых, из-за позитива Алла Борисовна взяла эту песню. Потому что, когда я показывал эту песню ей, сидя у нее в квартире, в принципе, «Встречи» были сформированы уже давно, месяц назад. И мы просто болтали, какие будут «Встречи», они мне рассказывала. И уже уходя я поставил ей эту песню. Она говорит: так, секундочку, записывай, такого-то съемка, такого-то числа выезд. Я говорю: как? Программа сформирована. Нет, нет, эта песня мне нужна, эта песня будет в программе. Она ей сразу с первого звучания категорически понравилась.
- В новый год с новой песней и с позитивом. Вы сегодня пришли с замечательной девушкой. Очаровательная, симпатичная, нежная, милая. В вашем сердце сейчас сколько родных сердец?
Игорь Николаев: - Вы намекаете на песню «Пять родных сердец»?
- Конечно.
Игорь Николаев: - Там был конкретный текст: «Бабушка и мать, дочь, жена, отец, в жизни у меня пять родных сердец». Тогда именно такая картина была.
- А сейчас?
Игорь Николаев: - Бабушек, к сожалению, у меня теперь уже нет в живых. У каждого человека на самом деле есть свои родные сердца. Это такая же история – магия чисел. Так же, как и «Пять причин». Давайте до пяти будем считать, придумывать. Натягивать. Это просто образ. У каждого свои – эти пять причин. И у каждого свои пять родных сердец. А может быть, у тебя одно сердце родное. Или два, или три. Но главное, чтобы тебе от этих сердец было тепло. И им от твоего сердца было тепло. Когда вы собираетесь в магический круг, на Новый год или на какие-то общие семейные праздники, вы садитесь, вам ничего не нужно. Вы вместе – и вам хорошо. Нужно молчать просто, ничего не говорить. Вот это и есть родные сердца.
- Вы сейчас сидите рядом с Юлей. Можно сказать, что вы счастливы и вам хорошо?
Игорь Николаев: - Да, я, конечно, счастлив, и мне, конечно, хорошо. Но я бы не хотел об этом говорить вслух. Вообще о религии и о счастье и о любви вслух не нужно говорить. Как сказал Есенин, «о любви в словах не говорят, о любви вздыхают лишь украдкой, да глаза, как яхонты, горят». А поскольку Бог есть любовь, то и о любви, и о Боге говорить всуе не надо. Лучше держать это не напоказ, а где-то в сердце поглубже. Потому что я когда-то написал Филиппу Киркорову песню «Немного жаль, что напоказ мы наши чувства выставляли». И вот это всегда жаль, что напоказ выставляются чувства. И это безнаказанно не проходит никогда.
- Игорь, вашу историю с Юлей обсуждают уже несколько лет.
Игорь Николаев: - Мы и сейчас читаем такие небылицы по Интернету. Юлька бродит по Интернету, говорит: о, смотри, сегодня мы в Майами, сегодня мы поженились.
Юлия Проскурякова: - Вчера, например, я узнала из Интернета, что была беременна.
- Кстати, я сегодня прочитала на одном из Интернет-порталов, что у вас свадьба произошла в Майами буквально на днях.
Игорь Николаев: - Пользуясь прямым эфиром, говорим: свадьба не произошла, беременность не рассосалась.
Юлия Проскурякова: - Каждый раз рассасывается и опять образуется.
Игорь Николаев: - Она уже третий раз, судя по прессе, по Интернету, беременная. Я хочу сказать, мы с Юлей хотим сказать: ничего плохого мы в этих слухах не видим. Нам приятны эти слухи и эти частые Юлины беременности. И множество наших свадеб, которые у нас уже произошли. И сейчас мы в данный момент с тобой в Майами находимся.
Юлия Проскурякова: - Это не мы сейчас сидим (смеется).
- Читатели спрашивают: планируется свадьба? На какой стадии сейчас отношения?
Игорь Николаев: - Нам бы хотелось. Слово «планируется» не люблю. Разговор о чем? Планируется ли свадьба? И еще такой вопрос на засыпку: ваши творческие планы? Это все равно что спросить у Берлиоза: ваши планы? Он говорит: «Иду на заседание МАССОЛИТа». Вот такие у него планы. Старичок не дойдет до заседания МАССОЛИТа, Аннушка масло пролила. Все уже. Трамвай уже, комсомолка за рулем трамвая. Никакого заседания МАССОЛИТа, никаких творческих планов строить нельзя.
Юлия Проскурякова: - И планов тем более, что касается личного, сердечного дела, свадеб и так далее. Мы надеемся, что это все сбудется и все будет хорошо в нашей личной жизни. Поэтому мы стараемся не говорить об этом так много. Каждому изданию: вы знаете, конкретная дата свадьбы такая-то, свадьба такая-то. Это будет тогда, когда будет. Нас судьба свела, Бог нам друг друга не просто так подарил. Поэтому я думаю, что все впереди. И дай бог, ничего не сглазится, ничего плохого не произойдет. Именно так рассуждаем.
- Вопрос от читателя. Все помним, как Алла Пугачева относилась сначала к Наташе Королевой, когда она стала жить с вами. А как Алла Борисовна относится к вашей Юлии?
Игорь Николаев: - Знаете, замечательно относится. Тот факт, что мы приглашены вместе с Юлей на «Рождественские встречи», сам по себе о многом говорит. Знаете, вообще мы провели замечательно время в Киеве. Постоянно находились вместе, общались, сидели ночами после концерта за одним столом каждый вечер. По-моему, все замечательно. В конце декабря Алла Борисовна приходила к нам в гости с Максимом и с Кристиной. В домашнем кругу мы пообщались. Отметили тридцатилетие моего поступления к ней на работу. Потому что в конце декабря 1979 года я поступил на работу в коллектив Аллы Пугачевой. Поэтому абсолютно нет такого отторжения или напряжения. Абсолютно спокойное состояние, по-моему, очень хорошее отношение..
Мы же поводов не даем. Видите, какие мирные сидим и спокойные.
- Вопрос от Екатерины: как вы сейчас относитесь к Наташе Королевой? В каких взаимоотношениях?
Игорь Николаев: - То есть мы эту тему углубляем? В замечательных отношениях. Все-таки мы люди публичные, а у публичных людей все равно достаточно узкий круг общения, фактически одинаковый. Общие дни рождения у друзей. У меня же в тексте одной из песен есть строчки: «В наследство достается не только спальня, но и общие семейные друзья». Это осталось в наследство – те люди, которые были моими друзьями, стали ее друзьями. И это нормально. Поэтому мы встречаемся на общих праздниках, днях рождения, общаемся.
- А вы, Юля, как общаетесь?
Юлия Проскурякова: - Мы тоже встречаемся, здороваемся.
- Нет какого-то напряжения?
Юлия Проскурякова: - А почему оно должно быть? Когда я появилась, Игорь был свободен. У Натальи своя семья – сын, муж. Все счастливы, каждый в своей жизни. Никто никому ничего не должен, никто ничего никому не сделал. Никакого напряжения в отношениях нет.
- Недавно прочитала интервью Наташи, она немножко обижена на Игоря за то, что вы не подарили ей праздник свадьбы. Не было платья, роспись была в домашних условиях. Она так обижена.
Игорь Николаев: - Слава богу, что ей другой человек это подарил.
Юлия Проскурякова: - И пусть будет так.
Игорь Николаев: - Видимо, в ее жизни сложилось так, что должен был это ей подарить другой человек. Я подарил кое-что другое, помимо платья.
- Сейчас вы пересмотрели? Или это не столь важно – в каком платье невесте идти под венец? Ведь куда важнее, что рядом родной любимый человек.
Игорь Николаев: - Я не буду опираться на мой опыт с Наташей. У нас совершенно другие отношения.
- Давайте узнаем мнение Юли, хотелось бы ей примерить красивое белое платье невесты.
Игорь Николаев: - Я уверен, что хотелось бы.
Юлия Проскурякова: - Я вообще спокойно отношусь к тому, что касается платья, самих церемоний. Это дело двоих. Тем более, когда люди публичные. Многие люди обидятся, что их куда-то не пригласили, они не смогли быть.
- Знаете, чем шикарней свадьба, тем быстрее развод. Я это наблюдаю постоянно.
Юлия Проскурякова: - Да, я согласна, так часто бывает.
Игорь Николаев: - Наши ближайшие друзья, мой соавтор и очень хороший поэт Павел Жагун с теперь уже супругой Эльвирой, у них не было свадьбы, просто пришли, расписались. И живут вместе в счастье. Есть любовь. Очень часто – наоборот. Шикарные свадьбы, не будем перечислять, с какими спецэффектами и с какими средствами художественной выразительности это все проходит, и с какими финансовыми вливаниями. Но на выходе, если нет чувства, это ничего не удержит, ни один самый роскошный дворец и ни одно самое роскошное платье.
Юля Проскурякова: - Конечно, самой красивой быть, может быть, в этот день хочется. Конечно, не в джинсах пойти. Но с позиции торжества, свадьбы, прям такого конкретного свадебного платья, думаю, что… Мне кажется, что лично я без этого вообще спокойно могу обойтись. Мне кажется, это не так важно.
- Пользователь Вероника спрашивает: вдохновляет ли вас на творчество ваша новая муза? Что нового в эти годы вы написали? Будут ли сольные песни вашей невесты?
Игорь Николаев: - Очень теплый вопрос. Спасибо.
Юлия Проскурякова: - Очень интересно послушать, будут ли песни (улыбается).
Игорь Николаев: - Наше знакомтсво началось с того, что Юля показала мне, как она поет. Она сильно хотела петь, написала мне записку: пожалуйста, помогите. Сцена – это моя жизнь, не мыслю себя без сцены.
Юлия Проскурякова: - Это был крик души. Получилась страшно депрессивная записка.
Игорь Николаев: - Мы дуэтом спели три песни. Мы только ими занимаемся сейчас. Знаете, нет ничего более постоянного, чем временное. Поэтому временно мы решили попеть дуэтом, поем постоянно.
Юлия Проскурякова: - Эти песни появились в результате наших отношений. И что-то в этом есть. И «SMS», и «Одна надежда на любовь».
Игорь Николаев: - И мне нравится, что мы не только для себя поем, а песня «SMS» по многим московским радиостанциям была на первых местах. И даже не только в Москве. В таллиннском «Русском радио» была на первом месте. Во всяком случае, мы не просто поем сами для себя, потому что нам это нравится, а потому что публике тоже нравится. Это немаловажно.
- Сейчас для контраста я прочитаю вопрос пользователя Владимира.
Игорь Николаев: - Да давайте.
- Вопрос неудобный. Поэтому ответа не жду. Игорь, я твой ровесник, у меня три дочери. И одна из них – ровесница твоей подруги. К тому же я твой земляк. Неужели твоя совесть тебя не грызет за то, что ты женишься на такой девочке?
Игорь Николаев: - А я должен жениться где-то на шестидесятилетней милой даме сейчас? Владимир, советую вам все-таки найти себе ровесницу. Зачем же вам молодые девушки? Вам они не нравятся. Вам нравятся пожилые. Но хочу вам сказать такую вещь. У моей дочери муж – мой ровесник.
Юлия Проскурякова: - И ничего, все хорошо.
Игорь Николаев: - Понимаете? И, когда мы садимся…
Юлия Проскурякова: …чувствуем себя очень гармонично.
Игорь Николаев: - Приезжаем к ним домой, садимся ужинать вчетвером. Джон замечательно готовит, они живут севернее Майами, 200 миль от Майами. В таком милом месте, среди апельсиновой плантации, на океане. Очень красивое место. И вот две Юли садятся за стол. Моя девушка, моя дочка, муж моей дочери, Джон, который слегка старше меня, и я – слегка старше Юли. Ну скажет, это разве не гармонично? Я, например, абсолютно понимаю свою дочь. Понимаю, что она его любит. Понимаю, что это чувство искреннее. Мне есть с Джоном о чем поговорить. Мне с ним интересно, потому что мы с ним ровесники. Во-вторых, он муж моей дочери. У нас, с одной стороны, когда он приехал ко мне домой, смотрит: о, какие фильмы, это все мои любимые фильмы! Правильно, потому что у нас вкусы одинаково сформированные, в одно и то же время. И музыку мы одну и ту же любим, слушаем с ним. И песни одни и те же. Правда, он не знает русских, зато я знаю английские. Во всяком случае, более гармоничного тандема я для себя не знаю в жизни, чем когда я общаюсь со своим ровесником – мужем моей дочери. Так почему же я должен считать, что там – это естественно, а в моем случае это неестественно? Если у нас абсолютно такой же расклад по возрасту. Владимир, не зарекайтесь. Ох, любовь нечаянно нагрянет.
Юлия Проскурякова: …когда ее совсем не ждешь.
Игорь Николаев: - И три дочки, пять дочек, вам станет абсолютно все равно, вы от этого не перестанете любить.
Юлия Проскурякова: - Вы будете уважать выбор своих дочерей. Если ваша дочь приведет к вам вашего ровесника, скажет: я люблю этого человека, - то, надеюсь, вы не повеситесь и ничего не сделаете ни с выбором своей дочери, ни с самой дочерью. Поэтому желаю вам и вашим дочерям счастья в личной жизни. Я бы еще хотела добавить, что, во-первых, несколько веков назад такие браки тоже были, это была традиция, это было нормально. Нельзя жить какими-то приоритетами и принципами, что вот так принято, вот так не принято.
Игорь Николаев: - Вы знаете, нами все умиляются, хорошая пара, замечательно все. Никакого негатива. Хотя у нас разница в возрасте приличная. Но я получил полностью, по полной программе с Наташей, когда ей было 16, а мне было 29. несовершеннолетняя? Кошмар! Он ее поцеловал в телевизоре. Все видели! Ой, какой ужас! А разница была всего 13 лет. Мне досталось по полной программе. А сейчас – нет.
Юлия Проскурякова: - Просто сейчас много браков, когда есть разница в возрасте. И Владимир может этот вопрос задавать бесконечно не только нам.
Игорь Николаев: - Хватит раскручивать Владимира. Мы его пиарим.
Юлия Проскурякова: Владимир, счастья вам и вашим дочерям.
- Юля, а как ваши родители отнеслись к вашему выбору?
Юля Проскурякова: - Мои родители старше Игоря. Не на много. Отнеслись хорошо. Конечно, сначала, когда я сказала: папа, если вдруг позвонит Игорь Николаев, ты не думай, что это шутка, это на самом деле будет Игорь Николаев. Но потом, конечно, для них это большая честь. Мой папа – юрист, нотариус. Для него большая честь.
Игорь Николаев: - У Юли папа – поэт замечательный.
Юлия Проскурякова: - Да, он пишет стихи. Выпустил книгу «Хрустальная трава».
Игорь Николаев: - Замечательные стихи. Неординарный, самобытный поэт. Он обожает Павла Жагуна, Павла Сергеевича. Они тезки. И стихи моего отца. И это уже такой поэтический кружок. Мы собираемся и читаем друг другу стихи, чувствуем себя очень комфортно.
Юлия Проскурякова:- Взаимопонимание хорошее.
- Удивительно.
Юлия Проскурякова: - Ничего здесь удивительного нет. Просто люди в принципе находятся на одной волне. Тем более, если они на поэтической волне, на творческой волне. Творческие люди – это совсем другие люди. Это абсолютно другой мир. Эти люди не стары душой. Они все время находятся немножко в другом измерении. Поэтому, наверное, человеку, который более практической профессии, немножко сложно понять творческого человека.
Игорь Николаев: - Хотя у тебя папа – человек сугубо практической профессии. Но в нем это уживается.
Юлия Проскурякова: - Как-то так получилось. Поэзия и юриспруденция. Он всю жизнь тоже был какой-то растерянный.
Игорь Николаев: - Начнем с тебя самой. Ты же тоже у нас юрист с высшим образованием.
Юля Проскурякова: - Да, я тоже юрист. Папа на этом настоял, чтобы я закончила юридическую академию. Я закончила. Тоже юрист. Но из меня юрист, не знаю. Но как-то уживается все.
- А вы ревнуете друг друга?
Игорь Николаев: - Говори, ты ревнуешь меня?
Юля Проскурякова:- Вы знаете, в какой-то здоровой степени ревность, наверное, есть. Не знаю, у нас таких ситуаций, совсем таких, чтобы приревновать, не было. Чтобы там: ах, включилась ревность.
- Посуда бьется.
Юля Проскурякова: - Все спрашивают про посуду. Мы вообще посуду не бьем. Мы вообще мирные граждане.
Игорь Николаев: - Во-первых, кризис. Тут еле накопишь на сервиз. И тут же его взять и разбить? Потом, понимаете, в чем дело. Ведь ревность – это смерть любви. Доверие должно быть. Если ты не доверяешь, значит нет любви. Ревность – это очень сильная эмоция. Как любовь. По ощущениям, по обжигаемости такой – ух, удушение. Но она просто приходит вместо любви. Не вместе с любовью, а вместо любви. Потому что трудно себе представить ревнующую Ромео Джульетту. Что же она будет его ревновать? Она его безумно любит, а он безумно любит ее. Где там повод для ревности? Нет. В другой сказке Вильяма нашего Шекспира есть место ревности – «Отелло». Но там уже нет места, вот там как раз все, ревность заменила любовь. Об этом и речь. Бьет – значит любит. Ревнует – значит любит. Да ничего подобного. Ревнует – значит уже не любит.
Юля Проскурякова: - Бьет – это вообще!
Игорь Николаев: - Ревнует – значит уже не любит, но ему кажется, что любит, потому что чувство-то сильное. Он испытывает чувство ревности. Он чувствует, что адреналин зашкаливает: ух, ревную, ух, умираю. Ощущение сродни любви, но уже не любовь, а ревность, которая даже сильнее, чем любовь. Потому что любовь – это спокойное, релаксирующее чувство. Когда ты во вселенной. Ты стоишь под балконом, читаешь стихи Джульетте. Она слушает. Какие там могут быть чувства ревности? Нет.
- Вернусь к исповеди Наташи Королевой. Она говорила, что последние годы вашего союза что-то было совсем не так. Она писала, что и в отношениях, и в работе уже не то. Наташа там назвала вас ревнивцем. И песня «Киевский мальчишка», якобы, продукт ревности...
Игорь Николаев: - Можно я это опущу. Вы меня сейчас склоняете на какой-то анализ мемуаров Наташи Королевой. Я оставляю за собой право иметь свою точку зрения на свое прошлое с Наташей Королевой. Но в отличие от нее я мемуарными изысканиями не занимаюсь и свою версию прошлого не предлагаю. Я ее оставляю при себе. Сейчас, сидя перед миллионами слушателей и читателей потенциальных вашего материала, я конкретно и точно говорю: я не буду высказывать свою версию и делиться своей версией моего прошлого. Оно остается при мне. А ее версию вы можете прочитать.
- Тем более, что у вас начинается новый этап. Вы сами сказали.
Юля Проскурякова: - Это же глубокие эмоции, зачем это все выносить?
Игорь Николаев: - Я просто не хочу анализировать, говорить, правда это была или неправда. Просто давайте это не трогать.
- Александр пишет: кого из исполнителей-мужин считаете наиболее интересным и перспективным? А из женщин?
Игорь Николаев: - Знаете, ужас! Никого нет!
- Кошмар!
Игорь Николаев: - Из новых, из начинающих. Я вам хочу сказать, то ли это возрастное, но не возрастное, потому что нет в мире «Биттлз», нет в мире людей, которые могут выдавать яркую мелодию, которой до них еще не было. Нет «АББА», нет мелодистов, которые накрывают земной шарик сразу мелодией, и весь земной шар поет одну и ту же мелодию. Ну нету. Ремиксы не случайны. Не случайно берет Мадонна у Бенни Андерссона песню старую и делает из нее новую. Потому что там был музыкальный материал, которого не сегодняшний день нет.
- Грустно.
Игорь Николаев: - Но это правда. Я покупаю все новинки. Я жду, что когда-нибудь кто-нибудь появится. Я каждый день, каждую неделю иду в Америке в музыкальный магазин и смотрю на top-10, что горячего, что люди покупают. Одно и то же. Или, скажем, рэп, который – найдите одиннадцать отличий между Jay-Z или не Jay-Z. Кстати, Jay-Z вдруг мы с Аллой Борисовной нашли в Интернете, наш знакомый нам показал песню, которая сделана Jay-Z на песню «Стеклянные цветы», когда-то мою песню пела Алла Пугачева. Сделано, кстати, неплохо, замиксовано. И у нас такие ощущения возникли: нас использовали. И мы очень сильно пригорюнились. Потому что мы тут сидим в городе Москва, у меня в квартирке, и слушаем этот микс, и мы понимаем, что ничего с этим не поделаешь. Nothing to do with it. Ты поставлен перед фактом, что вот, пожалуйста, Jay-Z, вот он замиксовал, а вот мы тут сидим – авторы и исполнители, которые ничего об этом не знали. Полная правовая беспомощность. Мы сидели, сидели, потом даже рассмеялись. Потому что это ситуация трагикомичная.
Юля Проскурякова: - И горько, и смешно.
Игорь Николаев: - А что касается вечных ценностей, они, конечно, есть. Когда что-то делают друзья, мне интересно. Мне нравится, когда Леня Агутин какую-нибудь новую песню придумывает. Я с удовольствием жду от него, слушаю: о, классно, клево. Какой-то свежий ход. Это твои друзья, твой круг. Он, может быть, ближе тебе. Не попадаются песни, которые бы мне нравились, которые я бы хотел закачать на свой iPod, из новых песен, которые выходят на рынок на сегодняшний день. Есть какие-то песни вдруг. Я беру из 10 пластинок, и мне нравится одна песня. Я ее закачаю. Я ее слушаю. Думаю: хорошая песня. Но она не лучше, чем песня «Yesterday» «Beatles». Да о чем вы говорите! Или «The Long and Winding Road», которая просто крышу сносит от этой песни – от мелодии, от всего. вот это настоящая музыка. Или «Norwegian Wood» - это вообще моя любимая песня «Beatles». Там придумка, там сюжет, там все искрится. Остроумно, остро, каждая строчка, ни одного пустого слова нет в текстах Леннона и Маккартни. Все точно. Но такого же нет.
- Можно ли это повернуть в другую сторону? С молодыми поработать как-то? Еще пару десятков лет назад мы слушали и продолжаем слушать замечательные наши песни. Какие-то хиты, которые остались в истории. А сейчас этого нет. Что сделать такого, чтобы наша молодежь повернулась в нужную сторону?
Игорь Николаев: - У меня нет ответа на этот вопрос. Это даже сложнее, чем комментировать ваш вопрос о прошлом с Наташей Королевой.
- На каких инструментах не умеет играть Игорь Николаев?
Игорь Николаев: - Проще перечислить инструменты, на которых я умею звуки извлекать. Играть – это очень претенциозно. На фортепиано, видимо, умею играть. На скрипке играю с трудом, хотя окончил музыкальную школу по классу скрипки. Но играю с большим трудом, фальшиво, невразумительно, без вибрации. Звук омерзительный. Пробовал брать дорогие инструменты в руки – результат тот же самый. Звучит ужасно скрипка в моих руках. На гитаре умею играть, поскольку половина песен все, что сыграно на гитаре, сыграно мной, моих песен. Но там многого не надо. Гармонии простые, понятные, доходчивые. Понимаете, boy next door - парень, который живет по соседству, он должен уметь сыграть твою песню. Взять гитару и сыграть. И спеть. Но она при этом должна быть твоя песня. Любой человек споет песню «Биттлз», но в то же время попробуй такую песню сочинить. Нереально! Тогда и получается, что простое – но пойди это сочини. Сложное сочинить гораздо легче, чем простое, но не похожее ни на кого.
- Я так задумалась.
Игорь Николаев: - Прибило вас (смеется).
- Прибило. Наш читатель Юрий спрашивает: многих ли друзей вы растеряли на пути к пятидесяти годам?
Игорь Николаев: - Вы знаете, много сентенций на этот счет. И у меня есть песня «Мой друг», которую я написал на музыку Игоря Крутого, моего друга. «Сколько в жизни встречал людей, сколько в сердце впускал в гостей». То есть ты впускаешь гостя в свое сердце. Если он там задерживается, он переходит из состояния приятеля в состояние товарища, из состояния товарища в состояние друга. И тем самым ты понимаешь, что, может быть, это был не друг. А есть друзья, которые просто по жизни. Таких людей не очень много. А то, что, к сожалению, хорошие и очень хорошие люди уходят из жизни, это самый грустный момент вообще человеческого существования. Конечно, нужно верить в вечную жизнь и в то, что мы живем во имя следующей жизни. Но жалко, когда из этой жизни уходят такие вот бесценные люди, как, например, Саша Абдулов, Михаил Исаевич Танич. Это же уникальный человек, невосполнимый. Не только потому, что мы с Михаилом Таничем написали песни. А потому что он был моим таким папой по жизни. Моим московским папой, который просто, он все книжки мне подписывал, какая-то книжка: «Игорьку, сыночку. Папе – 75». Он пишет. Разве это чем-то заменишь, окупишь? Каким-то другим человеком это заменить невозможно. Это то, что по-настоящему грустно.
- Не будем грустить. С такими людьми, как вы, можно говорить бесконечно. Зачитаю последнее сообщение от нашего пользователя Людмилы. Она пишет: у меня нет вопроса, только пожелание – любви вам, успехов, радости в семейной и творческой жизни, здоровья, вдохновенья и многих хороших и добрых песен, и не только для взрослых, но и для детей.
Игорь Николаев: - Слушайте, мы с Юлькой очень хотим сказать, тоже у нас нет ответа, раз нет вопроса. И хотим сказать: у нас сегодня, с чего начал я этот разговор, что очень важный и для меня принципиальный день, когда я общаюсь с «Комсомольской правдой» без посредников. И так мы согреты вашим хорошим отношением. И я сегодня прямо влюбился в это слово "Комсомольская правда". И по-новому буду относиться. Для меня важный день – изменение к лучшему. Теперь я нахожусь в рядах ваших близких людей, которые вам поверили, которые с вами. Потому что когда-то все-таки история, у вас же была «Звуковая дорожка 33 1/3».
- Сложный вопрос.
Игорь Николаев: - Это было давно. Это был 1987 год. Вы, наверное, тогда еще не родились.
- Мне был год.
Игорь Николаев: - Поверьте, газета уже была.
- Верю.
Игорь Николаев: - И тогда, когда я видел себя не только как автора песен для звезд на первых местах, но и себя как исполнителя на первых местах в вашей газете, с тех пор я помню это отношение. Такой был человек, вы его должны знать, это ваша легенда была – Юрий Филинов. Он еще «Песню года» вел, «Звуковые дорожки». И с тех пор много-много лет у меня была очень плотная нить доверия к «Комсомолке». Потом какие-то несколько не тех публикаций меня немножечко как-то остудили. А теперь сегодня я опять ваш, опять я вас люблю. Опять я всем говорю, что люблю «Комсомольскую правду».
- А мы очень любим вас.
Игорь Николаев: - Давайте выпьем за взаимную любовь! «Выпьем за любовь!»
- На этой замечательной ноте мы закончим наш эфир. Очень рады были вас видеть. За любовь!
Игорь Николаев: - За любовь!
Подробнее...