26 сентября 2011 ТВЦ в программе "Временно доступен" ведущие Дмитрий Дибров и Александр Карлов беседуют с Игорем Николаевым. Смотреть телеверсию.
Игорь Николаев Временно доступен
для Диброва [2011]
Игорь Николаев крайне редко в последнее время дает интервью. На эту беседу он, возможно, согласился только потому, что давно уже дружит с Дмитрием Дибровым. Но даже для Дмитрия многое из того, что рассказал Николаев, явилось неожиданностью…
Игорь Николаев: Мастер современной эстрады
Путь к успеху
Творческий путь Игоря Николаева начался на Сахалине, где он обучался игре на скрипке. Именно этот инструмент, по признанию композитора, дал ему уникальное чувство мелодии.
Секреты мастерства
Творческий процесс Игоря Николаева имеет свои особенности. По его словам, лучшие песни рождаются в состоянии цейтнота, когда необходимо срочно создать что-то новое.
«Никогда так не получается утром, у меня получается в состоянии цейтнота. Когда надо сделать»
Сотрудничество и хиты
Работа с Аллой Пугачёвой стала поворотным моментом в карьере композитора. Песни «Айсберг», «Расскажите, птицы», «Паромщик» принесли Николаеву всенародное признание.
Создание хитов — особый талант композитора. Каждая его песня становится событием:
- «Мельница»
- «Комарово»
- «Дельфин и русалка»
Философия творчества
Отношение к искусству у Игоря Николаева особенное. Он считает, что в каждой песне должна быть своя история, эмоциональный посыл.
«Под внезапно услышанную песню, причем не обязательно даже сегодняшнюю, или внезапно прочитанную книгу я могу открыть для себя что-то новое»
Актуальность творчества
Музыка Николаева не теряет своей популярности благодаря:
- Глубокому эмоциональному содержанию
- Умению говорить на понятном слушателю языке
- Способности создавать запоминающиеся мелодии
Цитаты мастера
- «Нет ничего более приятного, чем человеческое общение»
- «Каждая песня должна быть как частушка, почти народная, чтобы сразу отскочила»
- «Обязательно найдете что-то новое. Главное, имеет желание»
Заключение
Творчество Игоря Николаева — это уникальное явление в современной эстраде. Его песни остаются актуальными спустя годы, а композиторский талант продолжает восхищать слушателей разных поколений.
Эфир программы 26 сентября 2011 на телеканале ТВЦ
Текстовая версия. Читать интервью
Если оглянуться назад, можно увидеть стену видеоблога. Здесь записано следующее:
- Владимир Пресняков (старший) будет говорить про СМИ,
- Валерий Сюткин, про армию
- Паша Глобов будет про конец света говорить.
- Лайма Вайкуле про брак,
- Евгений Болдин про успех,
- Артемий Троицкий про поп-музыку,
- Анатолий Круп про худ советы,
- Александр Ф. Скляр про стереотипы,
- Юрий Грымов про стриптиз
Д. Дибров:
Дорогие друзья, здравствуйте!
Если сказать, что у нас в гостях Игорь Николаев, то, естественно, можно предположить, что тот, кто любит погорячее, сейчас узнает, как же это так. За 50 жениться на молоденькой, ну и как это вообще. Кого интересует еще что-нибудь, имеет шанс получить ответы на другие вопросы, так как Николаев это много тем. Например, можно было бы узнать сегодня рассчитывать, как это стать известным в музыке человеком, это важно, что еще тысячу раз важнее, как это при этом четверть века, там и остаться в Ареопаге на небосклоне. Вот это вопрос. Вот такой вечерок у нас сегодня, Игорь Николаев, пожалуйста.
АК: Здравствуйте. Вообще, а говоришь, что, несмотря на всю вашу улыбчивость, Игорь, вы довольно-таки закрытый человек. Вы специально закрываетесь от людей и держите что-то в себе, или это часть какого-то наработанного года имиджа?
ИН: Я не думаю, что я закрываюсь. Невозможно были открыты для всех. Вот сегодня такая возможность, когда я открыт для всех, ну, через вашу передачу, да, то есть, ну, это эпизоды.
АК: Вы написали песню «Айсберг», да? Говоря об этом, можно сказать, следующей, перенести вот само понятие «Айсберг» на современный шоу-бизнес. Все мы видим верхушку, которая плавает над нами, блестит, такая приятная, глянцевая, красивая. Но ведь вы же, Игорь, знаете, и ту подводную часть, которая, не дай бог, и иногда на самом деле всплывает. Почему бы вам не попробовать сегодня пооткровенничать с нами на ту тему, что вообще на самом деле такое российский шоу-бизнес сегодня?
ИН: Да, с удовольствием, когда компания хорошая, Дима мой, давнишний дружок, ваш голос харизматичен, я его узнал.
И, знаете, какая история про «Айсберг»!? Когда эта песня, должна была перевернуть мою жизнь, с минуты на минуту выйти в живой эфир, вдруг я услышал по радио такую информацию, в какой-то музыкальной передаче " Тихон Николаевич Хренников «Айсберг» поет такой-то там". Это был вальсок, смысл был такой, "а любовь лишь на четверть снаружи видна, на три четверти в сердце зарытая", вот такой в стиле Тихона Николаевича. Я подумал, "ну в принципе, образный ряд, в общем, другим не может быть, метафора одна и та же. Окей", но я думаю, мне должно быть страшно, должна испугаться или нет? Что сейчас будет? Потому что он действующий, большой человек, большой композитор, да вообще, по советской иерархии второго «Айсберга» не должно было бы всплыть на советской эстраде. Но как-то просмотрели, что он все-таки вышел. И там тоже, понимаешь, "печали под черной водой" оказались. А здесь, видишь, на "третий четверти в сердца зарытая", любовь, то есть пропорции были соблюдены, в принципе.
Д.Д: Господа, позвольте, вот одно очень такое, для меня важное, надеюсь, что Лея Игоря тоже важный, такой домашнюю запись поставить, она сейчас домашняя, тогда это была передача. Позвольте распространиться. Дело в том, что мы в свое время, а в свое время это 1989-й год, еще большевики был у власти. Значит, мы с Андреем Столяровым делали издевательскую программу под названием «Монтаж». Мы издевались над советской, как бы, сказать, культурой, этим отвратительным тоном, каким говорят о музыке, о композиторах, так как говорят главврачи психушки с особо буйными. Для этой цели мы подумали, как бы взять как-нибудь молодого такого, страшно такого, наливающегося соками порвеню такого, но уже известно только, рок еще нельзя было так уж показывать. И в Останкин на первом этаже мы встречаем Игоря Николаева, который тогда только вышел. И мы подошли со Столяровым, кто мы такие, ну, а это все-таки уже звезда. И говорю, Игорь, а вот вы не согласились бы глупость одну с нами сделать, какую? И говорю, давайте вот сейчас снимем такую юбилейную новость, что вам будто 50 лет. И мы сняли в 1989-м году такую здравицу в честь народного артиста СССР Игоря Николаев, как будто ему 50. А потом все вдруг стали это за чистый монет принимать. Расскажи, как тебе на концерте.
ИН: Короче говоря, прошел эфир, я поехал на гастроли, и, как правило, это стадионы. Ты стоишь маленькая фигурка в центре Зеленого поля, такой футболист без мяча, с микрофоном. И вдруг ко мне идет точно такая же маленькая фигурка, которая приближается и разрастается по мере только как она все ближе и ближе. У этой фигурки в руках каравай. Выпечка. Не торт, а такой... Ну да, каравай. И вот когда она уже подходит ближе, я смотрю, что там, на этом каравае, старательно кремом или чем-то написано цифра "50". Она говорит: "Господи! Вы ж простите, что не в день рождения, но лучше поздно, чем никогда. Ну, желаем вам вот всего, всего, чтобы вы вот... Ничего страшного, вы еще такой молодой, у вас еще вся жизнь впереди. Вам ведь только 50? Боже, мне было 29, наверное. 50 - это страшная старость. Я был в шоке!
ДД: Понимаете, нам по 29. Вот нам сейчас за 50, слушаете, так Николаев не изменился! Вы даже не поймете, в чем здесь фокус. Но я скажу, это было 22 года назад.
Фрагмент передачи "Монтаж"
ИН: Во-первых, мы были с тобой убедительны. Во-вторых, оказалось, что мы были и остроумны в те далекие годы.
АК: Возвращаясь к этой запись, я должен был спросить, а сейчас вы полны творческими планами, как в то время. Но хотелось поговорить немножко о другом, о том, что все ваши песни так или иначе связаны и у моего поколения, и у Дмитрия Александровича поколения, с каким-то эмоциональными переживаниями. Кто-то там познакомился под "Айсберг" и расстался под "Паромщик" и тогда были какие-то совершенно невероятные эмоциональные всплески. А сейчас такое впечатление, что все это нивелировалось. Эмоции сейчас бьют ключом у Игоря Николаева теперешнего?
ИН: Бьют. Источник эмоций – это внезапно услышанная песня, причем не обязательно даже сегодняшняя, или внезапно прочитанная книга. Я недавно переслушивал пластинку саундтреков Тарантино. Я просто влюбился в песню Waiting for the Miracle. Вещь потрясающая. И она, понятно, что не свежая. Может быть, 60-х годов. Но какая разница, какая музыка. Когда ты слушал "таркус" Дима, и ты был молоденьким парнем, то ты даже, как и я, не сильно понимала, что им идет речь. А теперь, когда ты слушаешь вещь Гима в "таркусе", и там ты понимаешь, о чем идет речь, когда идет Баховская из ХТК или ля-ми-норная прелюдия и Фуга, то до этого есть текст. Совершенно жуткий "Do you believe God makes you brave? How did he lose 6 million Jews?" То есть музыка гениальная, понимаешь, мне было 14 лет. А теперь, когда мне 51, я это вместе сложил со словами. И получается, что это две совершенно разные вещи. Без понимания слов и с пониманием слов. То есть я переоткрываю вещи теперь, которые мне всю жизнь нравились. Понимаю, а теперь о чем в них шла речь.
АК: Следует ли из этого, что когда мне будет 51 год, я найду что-то новое в том же "Айсберге" или в "Паромщике". Или это вещь совершенно разная?
ИН: Обязательно найдете что-то новое. Я же нахожу новое в старом. Главное, имеет желание.
АК: Пока эта программа не переросла программу для тех, кому за 50, хочу задать вопрос по современной эстраду, если позволите. И я боюсь, что не "айсбергов", не то, о чем мы с вами говорили до этого, уже не услышат люди, и не будут, наверное, переслушивать эту эстраду. Или все-таки в этом что-то есть. Как вы оцениваете, труд молодежи?
ИН: Наверняка будут переслушивать те, кто захочет это делать. Те, кто не захочет это делать. Пожалуйста, welcome. Очень много другой музыки и других развлечений, которые вы вправе себе позволите. Я не знаю. Я не грущу по прошлому. Гениальный Элтон Джон, у него была вещь, пластинка называлась "Спящей своим прошлым". Я не сплю со своим прошлым! Абсолютно. Перечитывать или переслушивать это такое пожелание, это как некое гурманство, но можно без этого обойтись. Если у вас память еще пока хорошо работает, вы можете воспроизвести это сочинение в своей голове "Словно сумерек наплыла тень", загрустили хорошо, или "у берез и сосен" вам стало хорошо. Или в компании. Я люблю, в компании моих близких друзей спеть новые песни, с удовольствием. Мне нужна оценка людей, которых я люблю.
ДД: Надо иметь в виду, наверное, что сделать песню, которая бы нравилась помимо их воли миллионом, это означает сделать что-то, что удовлетворяет потребностям большого числа людей. Этот сгусток вылезает вместе: музыка и слово, если ты пишешь песню. Ты прям сидишь ночью или под утро. И прям что слышишь? Вот здесь кажется это слово, будет здорово ложиться на такую-то музыкальную францию. Как это получается?
ИН: Нет, Дима, никогда так не получается утром, у меня получается в состоянии цейтнота. Когда надо сделать. У меня было большое предчувствие счастья, эйфории от того, что вот скоро Алла Пугачева запишет новую песню, хотя я написал для нее больше 30 песен, больше то, и не писал для нее никто. И все равно каждая песня это вот на кону ничего, ты понимаешь. И всегда она была сырой. Никогда не знаешь, что я могу рассказать историю более чем двухсот своих песен, и каждая будет совершенно по-разному. Дельфина Русалка, понятно, навеяна.
Там песня была, он говорит, песня, текст была ветеране войны, который сам инвалид и перевозит инвалидов на порой. Ну ладно. "То сирота, то инвалид, к нему стучаться. Вдруг он поймет, соединит, вернет им счастье". Это был такой текст. Но был такой припев, Николай Николаевич Зиновьев, автор этого текста, он подтвердит, мы зашли к нему домой. Я спел эту песню. Был Олег Иванович Янковский, это его двоюродный брат. Тогда Алла Борисовна сказала, я не хочу про, об этом, я хочу про любовь. Вместо этого получился другой текст, но "нас с тобой соединить паром не в силах, никогда не повторить того, что было".
ДД: Зиновьев же сам переделал, да? А по музыке вопросов не было?
ИН: Музычка уже была!
ИН: "Комарово" я вообще сделал, как стишок нашел в книге Михаила Исаевича Танича и надо было срочно на фестиваль "Солдатской песни" отдать песню для того, чтобы получить увольнительную.
ДД: Какая увольнительная?
ИН: Мы служились в армии. Я служил в ансамбле песни ПВО, а Димка Полетаев и Димка Харатьян служили в ансамбле Александрова. Нужно было срочно песню, срочно было открыть сборник, стихов, на недельку от здорового. Вот так.
ДД: Там есть вот какая вещь. Попса. Попса в самом деле состоит из двух составных: первая, это энергия миллионов. И счастлив то, чья кому удалось ее ухватить эту энергию. Но непременно эта энергия влечет за собой и вторую составную для некоторых. А для большинства лучше сказать. Это важнее. Это деньги. И вот ужас то в том, согласившись с этим, что попса это наука о том, с какой мотивацией композитор и поэт подходит к письменному столу.
ИН: Дело в том, что есть ну, совершенно разная картина, благополучия автора живущего в наших предлагаемых обстоятельствах, в наших системах. Просто размер вознаграждения человека за сочиненные произведения. Вот, например, есть такой композитор Майкл Столлер, который занимается тем, что он летает на частном своем самолете уже лет 50 по миру со своей милой и симпатичной женой, они просто любят путешествовать. Живя только на авторские. А что же это за авторские? Это несколько рок-н-роллов для Элвиса Пресли, который человек написал, когда-то, очень давно, и с тех пор это является его основной статьей дохода, который позволяет ему вести жизнь миллионера, отлично себя чувствовать и ни о чем не думать.
АК: Сразу напрашивается два вопроса. У нас сколько? И второй вопрос. Какой жизнью хотел бы жить Игорь Николаев в таком случае? Что в понятии комфорта?
ИН: Знаете, я не хотел дальше эту тему продолжать, потому что, ну, все жалуются, киношники, композиторы, и там все. Вот, нам плохо, у нас никак на Западе. Понятно, все это знают и так. Но есть в любом случае языковой барьер, который не позволяет вам его перешагнуть чтобы "быть как там"
ДД: меня волнует сама мотивация. Попса - это то, что придумано в самом начале со стремлением подзаработать. Вот какая штука.
ИН: Согласен!
ДД: А многие... давай вот послушаем оппонентов попсы, но ты же часть попсы. Вот давай, чтобы было честно, послушаем, что оппоненты говорят. Песня "Попса" - это Юра Шевчук, Кукрениксы, Король шут, в общем, все остальное.
На экране показывают фрагмент песни.
ИН: Прокомментировать? Я могу сказать, в мире вы не увидите ненависти музыкантов рок к музыкантам поп.
АК: Откуда у нас это взялось?
ИН: Я не знаю. Это уникальная территория, на которой есть место ненависти между жанрами. Это вообще нелепо. Потому что есть человек талантливый или человек не талантливый. Для меня это только один критерий. Разделение жанров тут быть не может. Если мы говорим о большой поп-музыке, если мы говорим о той самой "золотой женщине, которая захотела купить лестницу в небо", если мы говорим о больших мировых хитах, это тексты спасительные, по большому счету. Я не знаю ни одной поп-песни, где вот так негодующие поп-совеки собрались бы обличать рок-музыкантов. Я помню, когда мы были молодые, Костя Кинчев был молодой, когда я был молодой, когда приезжали американские композиторы и Синди Лаупер, Майкл Болтон, полно народу приезжало, и после этого мы бухали в ресторане гостиница России. Костя мне сказал, что одна из его самых любимых песен это "Айсберг" и его жена подтвердила мне эту новость, потому что она так сделана, и так далее, мне долго рассказывал про нее, почему он ее любит. И я
почему-то не подумал, что это стеб, я подумал что он по-честному мне это говорит. И я до сих пор уверен, что это было сказано по-честному.
ДД: Игорь, так вот что обличает Юра. Мне кажется, он обличает мировоззрение. Он говорит, "розовая пасть голодного пса". Вот что имеется в виду, 18-летний ребенок едет из Киева или за Ростова на Дону, попадает в эту чертову "фабрику звезд", только за тем, чтобы жить как Николаев. Он только это имеет в виду. А он же не поймет, что в 29 лет Николаев, которого я встретил в Останкино, прежде всего выходил на бой. На бой с бесполой, безжанровой, скверно написанной, кстати, тоже ради бабочек, советской попсой. Он же этот Николаев писал! Ну, знаешь, там в "Айсберге"-то проигрыш Горобец то лупил, будь здоров!
ИН: Подводя итоги этой странички нашего разговора с Юрой Шевчуков, я хотел бы с удовольствием бы что-то сделал вместе. Помнишь, как Штирлиц сказал в "Семнадцати мгновениях" - "кричать и злобстовать - это не довод"! Предложите что-то разумное. Вот где мудрость! Я бы предложил не отворачиваться, так "Что? С Николаевым? Да я..." Это предсказуемый ответ, а вот сделать что-то вместе. Давайте сделаем! Я сделаю текст. Может быть, мне удастся написать какую-то музыку. Это некое примирение на ментальном уровне с жанрами может случиться. А это надо!
АК: Давайте обратимся к нашим видеоблогам. Игорь, выберите, пожалуйста, интересующего с тему. Послушаем, что скажут нам люди с экрана
ИН: Все люди мне интересны, и наверняка про все темы они скажут интересно. Вот мне хочется Павла Глобу прослушать про "конец света". У меня тоже есть своя точка зрения на этот счет.
Видеостена: Павел Глоба
АК: А почему вас так беспокоит, Игорь, конец света?
ИН: Ну я удивлен сейчас Пашиным монологом, потому что он тут говорит, что ничего не будет в ближайшее время, то есть, а именно 21 декабря 2012 года,есть конкретное указание, что вот скоро конец света по календарю мая.
ДК: Когда его спрашивают, будет конец света? "Нет, нет, не будет, будет еще хуже". Он вообще такой оптимистичный пессимист. Почему беспокоит так конец света?
ИН: Вот я думал, думал много над этим и очень много доказательств, как будто для меня они работают. Но с другой стороны, все равно жизнь человека короткая и конечна, поэтому я думаю, что надо не менять своих традиций, планов, потому что все равно кончится в любом случае. Человек, родившись сразу начинает идти к смерти, в этом тоже нет ничего веселого. Мы уже бодримся по дороге, то идем.
АК: Вы же, Игорь, извините, но вы не так давно женились? Зачем тогда вот это все? Конец света, зачем соединять два сердца, когда все равно злой рок разделит их на веки?
ИН: Ну так менее страшно, все-таки вдвоем. Так легче. Ну Дима знает, он тоже же так вот так занимается. Дима думает о продолжении жизни?
ДД: Да. Все равно обещали зрителями, никуда мы от этого с тобой, Игорек, не уйдем. Уже мало кто помнит твои песни, мало кто помнит мои передачи. Все пишут в основном об одном и том же.
ИН: Почему мы должны оправдываться? Или нас должны оправдывать? Мой вариант это 51 и 29. И для меня это отлично.
АК: Я так понимаю, что Игоря Юрьевича, ты уже достали эти вопросы?
ИН: Нет, мне нравится любой вариант, если в этом варианте есть любовь и нечто большее, чем разглядывание в паспорте разницы возраста, понимаете? Во всем есть минусы и плюсы. Понимаете? Брак с ровесницей - это прекрасно. Моя первая жена была моей ровесницей, это было хорошо, это было детская, юношеская любовь, следствием которой была моя дочка, чему я очень рад и счастлив. Моей дочери сейчас, на сегодняшний день 32 года и это делает ее абсолютно равным со мной, партнером в разговорах, в отношениях. А что касается сегодняшнего моего дня, то меня он вполне устраивает. Тебе, оказывается, есть что еще подарить, и что раскрыть человеку и в маленьком и в большом, понимаешь, показать мир, поделиться и узнать что-то на одно и то же явление в жизни, на одну и ту же личность. Твой взгляд, плюс взгляд с другой стороны, и картина более объективна.
АК: Есть предложение основы обратиться к стене видеоблогов, посмотреть и послушать еще одного достойного человека из тех, что здесь представлено.
ИН: Вот Петровича, давайте послушаем.
АК: Давайте послушаем Владимира Преснякова (старшего) он говорит о средствах массовой информации.
ИН: Нет, я про другое подумал. А сейчас вспомнил, у меня был такой романс, но абсолютно не песни. Да, там просто есть про Петровича немножко.
Игорь Николаев за роялем исполняет фрагмент песни Всё простое это не просто
Солнце - это белая вспышка
Море - это спящий ребёнок
Счастье - это детская книжка
И твоя улыбка спросонок
АК: Замечательная песня.
ИН: Это не песня, такая штучка, которая никогда не станет песней. Вот такой, как с компанией. Хорошо.
АК: Все-таки у меня такой вопрос по поводу прессы. Артисты, которые не хотят, чтобы они писали пресс, не должны ничего такого делать. С другой стороны, это часть ими. Это, естественно, гонорары за концерты в регионах. Как же быть бедному артисту, кторый хочет быть белым и пушистым, но вынужден был желтым и слегка попахивать. Что делать с этим? Я не говорю сейчас не про вас, а про общую тенденцию. Вы, по-моему, ни разу себя не запятнали ни чем. Пресса как-то вот всегда обходит вас вниманием.
ИН: Мне не на что жаловаться. Да, пишут фантазии на счет того, что вот скоро у Юлии "беременность", скоро родит, потом он не рожает, но ничего дальше, следующий день.
АК: Как вы с Юлей держите оборону? Есть какая-то специальная тактика? В начале программы вы сказали, что подходите к телефону сами, не меняли номер очень давно. Какой-нибудь корреспондент будет звонить и задавать вам неудобные вопросы.
ИН: Вы должны понять, кто это, вдруг это пранк звонит, и вас хочет разозлить, и записать вас, выложить в интернет. Вы должны быть к этому готовы.
АК: А было такое?
ИН: Ну было несколько раз.
АК: А легко ли это, держать себя в руках?
ИН: Позвонит человек, скажет "Привет, Игорь. Это звонит Саша Карлов. Помнишь, мы месяц назад сидели с Димой Дибровым на передаче? Да. Помню, конечно, привет. Я тебе тогда не сказала, сейчас хочу сказать, какое же ты... Да, и вы сразу не поймете, что это пранк. Сначала вы... И вот пока происходит в голове переоценка ценностей, вот тут вас и ловят, и потом вот то, на чем вас поймали, потом выложит в интернет и так далее. Ну поэтому вы должны немножко голову все время иметь, когда разговариваете с тем человеком, которого вы не знаете. Вот и все.
АК: Игорь, скажите, а вот эта голова на плечах, она с юношеских лет такая мудрая и наполненная вот этим опытом и здерженностью, или пришлось...
ИН: не было мобильных телефонов, был телефон во дворе, будка, автомат, когда я звонил Жене Болдину, тогдашнему нашему директору, в коллективе Пугачева, чтобы узнать, когда гастроли, то монетка прилипала на 40 градусном морозе, и была специальная такая штучка железная, которая все-таки проталкивала монету, чтобы она падала туда. Поэтому шансов того, что тебя позвонят в рельсовый, кто-то скажет, что на каких-то головах не было, поэтому моя молодость прошла без наркотиков и без мобильных телефонов. Вот. И... Да, да. Только алкоголь мы с Димой познали в молодости. Больше ничего страшного не было.
АК: Давайте все-таки вернемся, наверное, в отправную точку. Ведь сначала был Сахалин и музыкальная школа, насколько я понимаю, и по классу, к тому же еще ни гитары, ни какой-нибудь, ни фортепиано, а на скрипке. Кто заставил пойти на этот ужасный, уродующий фигуру и соседей инструмент?
ИН: Ну, родители захотели. Может быть, место было, по классу скрипки в школе. Я абсолютно не жалею об этом. У меня не получилось играть на скрипке, не сложилось, ничего страшного. Зато скрипка даёт чувство мелодии. Это, в общем-то, инструмента, которым отсутствуют лады. Знаешь, что если у тебя нет слуха, ты не можешь изначально играть. Вот ощущение одноголосной мелодии, я уверен, всё-таки именно этот инструмент мне это дал.
АК: Скрипка обладает и другими недостатками помимо этих достоинств. Например, "мальчик со скрипкой" погоняло во дворе, который не каждый может снести.
ИН: Я это компенсировал неким своим хулиганистым характером. Я играл во все пацанские игры. Всё-таки это был двор города Холмска, Сахалинской области. Там не забалуешь, в общем-то. Там нельзя быть просто "мальчиком со скрипкой". Во-первых, во-вторых, скрипка периодически выбрасывалась с обрыва. У нас была внизу речка и морг. И куда-то туда в кислицу, улетала скрипка.
АК: И как же вы решились бросить это замечательное заповедное место и отправиться в эту ужасную Москву?
ИН: В Москву - это естественное желание, потому что хотел учиться музыке. Никакого отношения к песням это не имело. Я тогда сочинял вообще другую музыку и покойный композитор Игорь Васильевич Якушенко, который меня увидел на Сахалине, который повез мои рукописи в Москву, и показала Баласаняну, который тогда был завкафедрой и композиции в Московской консерватории. И они мне прислали вызов.
АК: Что это была за другая музыка такая?
ИН: Это были полифонические вещи. Там был цикл романсов на Ахматову. Все открывали томики и писали на эти томики свои какие-то сочинения. Чем сложнее, тем лучше.
Да, такое было.
АК: Почему тогда произошло упрощение? Ради чего?
ИН: Почему произошло упрощение? Я бы называл это адаптация. Все-таки по мере необходимости. Дима говорил, что слово «попса» помимо негатива, который в это слово вкладывает Юрий Шевчук, есть еще и позитив, что это максимальное покрытие "энергии миллиона". Никуда не денешься. Я расскажу вам тоже, когда я писала очередную курсовую работу «Кантату». Я достаточно серьезно к ней готовился. «Кантата» была посвящена 110-й годовщине Владимира Ильича Ленина, называлась «На Ленинском чтении». Написано она была на стихе моего отца. Кстати, эпизод-то там был очень хороший. Хоровая такая штука. И мне даже дали "Дом композиторов" сцену, чтобы исполнить это сочинение. Хор дали, что для студента музыкального училища удивительно. Сцену дали. Я страшно готовился. Вот настал день премьеры, курсовая работа.
Помню, идет дождик такой, омерзительный. И вот время начинать, на сцене дофига народу стоит, а в зале никого, а зал и так маленький, там человек 80, может, посадочных мест или сто. А что будем делать? Занавес закрыт. Если он откроется, то мы увидим пустые ряды. Я пошел в буфет, там всегда кто-то сидит. Бабушки сидят, пьют такой кофейный напиток. Я их всех созвал. Я говорю, послушайте сочинение, пожалуйста. Вам же все равно где сидеть, а вы мне поможете и музыку мою послушаете. Они пошли. И человек 8 пришло в зал. Не было такого слова, отработали, но мы выступили. Хор спел сочинение. Я отыграл за роялем, был еще солист, после чего мы страшно с ним напились, с этим солистом. Я сказал, ну кому это все нужно? Вот этот жанр, который мы делаем, для чего он, понимаешь, что это? И вот это ощущение песни, которое сразу накрывает всех, понимаешь, всю территорию. Я знал, потому что я до того, как приехать в Москву работал в ресторане на Сахалине по ночам, по вечерам. И я знал, что реально нужно людям. Какие песни они заказывают? Что они хотят? Ну понятно, что это так называемый вкус толпы, вкус пьяного человека, который пришел и хочет заказать там 740 и так далее. Но тем не менее все-таки мы играли и песню "До свидания, лето" Пугачевой, и "Ясные светлые глаза", и "Арлекино" - песни модные этих лет. И песня, может быть, и хорошие тоже,
и качественные тоже, и при этом покрывать огромное количество людей, делаться своей песня. Но мало у кого это получается.
АК: Давайте тогда послушаем еще один комментарий. Господин Болдин хочет рассказать про успех
Евгений Болдин, 62 года, продюсер экс супруг Пугачевой, руководитель в ансамбле "Рецитал", где начиналась звездная карьера нашего гостя Игоря Николаева. Кстати, именно Евгений Борисович по нашим агентурным сведениям отпрашивал вас из института культуры и из армии на гастроли.
ИН: Это правда. Но мы почти в одно время пришли в коллектив Пугачевой с Евгением Борисовичем. Песни были смелые, сложные, не похожие даже на песни. Например, песня "Тише", или "Как тревожен этот путь", песни были полотна просто.
ДД: Как, как, напомни нам, что это за песня?
ИН: Ну, ты, может, не помнишь. "Тише, прошу вас, тише, бейте в колокола". Гениальная песня. Но песня классная. Это, кстати, музыка Аллы Пугачевой. Меня поразила.
Это музыка тогда была просто прорывная, большой и совершенно не похожая на тот песенный материал, который звучал вокруг. И для меня вот какой-то, я чувствовал миссию какого-то в себе, что я оказался в при рождении новой музыки, здесь, в этом коллективе. Я помню, аранжировку песни "Беда" я делала. Мне доверили тоже ни с того, ни с его ходить, я полгода только работал. Владимира Семеновича Высоцкого. Он приходил на репетицию.
ДД: Кто? Да ладно.
ИН: Да! Я его видел там первый, последний раз. Я как будто... В восьмидесятом, да, да, и он, да. Я придумал там мелодию, которая идет между куплетами. На электропиано, Вступление и проигрыш между каждым, каждым куплетом, чего не было у Владимира Семеновича. Ну потому что "я несла свою беду по весеннему, по льду". А в промежутках вот этих проигрыш она как бы шла по этому самому льду. Понимаешь, то есть это был до мурашек процесс, понимаешь, да? И... Ну так, что он скажет. Ну все, ему понравилось. И все, да. Я помню, что все то, что рассказывали про Владимира Семеновича, и то, что я впоследствии знал, буйный нрав, и это, и выпивание, и это вообще... Это был очень тихий, скромный, интеллигентный человек. Я не знал, что. Я вижу, последний раз в жизни. Он должен был прийти на премьеру. И как раз в день премьеры его не стало. И нельзя было сказать, что он умер в зале. Нельзя было почить его память даже вставанием. Это был совершенно такой мистический момент, когда просто после паузы эта песня прозвучала в зале. После этой песни опять наступила пауза, которую нельзя было назвать минутой молчания. Это было просто такая звенящая тупая тишина. Да, это было такое. Но это из не забываемого, то, что остается на всю жизнь.
А вот точка, когда вы поняли, "вот теперь я узнаваем, теперь я успешен". Когда это случилось?
ИН: Ну это только физиономическая узнаваемость может вас утешить в этом. Когда вы понимаете, что ваши песни поют народ, что было в моем случае, когда у меня были "Айсберг", "Паромщик", "Расскажите, птицы", "Комарово", ну каждая песня была, как бы, поющаяся в народе сразу.
АК: Так появилась на свет песня "Старая мельница", насколько я понимаю.
ИН: "Мельница" появилась на свет очень просто. Мы ездили на гастроли с Аллой Пугачёвой, в коллективе у нас был замечательный трубач, ои грал также на флюгельгорне - это Павел Жагун. И мы уже и с ним тоже пару песен для Аллы Борисовны написали. Ну понятно, когда споёт суперзвезда, это ясно, что песня становится золотой сразу. Ну, а если никому неизвестный человек споёт? И какая должна быть песня, чтобы сразу отскочила? С одного раза. Ну, как чистушка должна быть, почти народная песня, такая должна быть. Вот мы придумали песню «Старая Мельница».
ДД: Дамы и господа, позвольте сказать, что сейчас мы переходим к рубрике «Премьера песни». Послушайте, пожалуйста, песню молодого московского композитора Игоря Николаев. Пока его имя вам мало о чём скажет. Но вот первая песня молодого автора. (На экране звучит песни и клип "Старая мельница")
ИН: То, что снимала Марта Могилевской не пустили в эфир, к сожалению, на эту же песню. Потому что снимали, якобы, в «Простоквашино», Юра Николаев был "почтальоном Печкиным", я эту песню пел, выкручивая ведро из замёрзшего колодца. Но при этом я взял у своего товарища модное итальянское чёрное пальто и белый шарф. И сказали, что "человек не может в этом пальтое, в этом прикиде вы, как бы, доставать воду из колодца". Песня была вырезана.
ДД: Вы видели, дорогие друзья, с чего мы начали. Так приятно, 22 года спустя сидеть и видеть ничего не поменялось. Очень, очень важно, что есть что-то такое в Игоре, а значит и в каждом из нас могло быть, что противостоит самому страшному - медным трубам. Как я тебя люблю, какой ты умный, понимаешь? Я должен сказать, что, эти трогательные твои размышления это интересно. Дай бог тебе здоровья, Игорь, счастью семейной жизни.
ИН: Димочка, тебе тоже, знаешь, если люди не устали нас смотреть и слушать то, о чем мы сами говорим, то в общем-то мы, нашим общением, просто констатировали факт того, что нет ничего более приятного, чем человеческое общение. И если мы подключили людей в наше общение, то это здорово.
Дмитрий Дибров, Александр Карлов, и сегодня "Временно доступен: Игорь Николаев".
Спасибо за внимание, всего доброго. Спасибо.
Свирель в соцсетях
